Даосизм: фразы, мысли, учение

 150+ фраз и изречений из даосских источников

Лао Цзы / Дао дэ цзин

 Лао-цзы (Старый Младенец, Мудрый Старец; VI век до н. э.) — древнекитайский философ VI-V веков до н. э., которому приписывается авторство классического даосского философского трактата «Дао Дэ Цзин». В рамках современной исторической науки историчность Лао-цзы подвергается сомнению, тем не менее в научной литературе он часто всё равно определяется как основоположник даосизма. В религиозно-философском учении большинства даосских школ Лао-цзы традиционно почитается как божество — один из Трёх Чистых.

1. Середина является наиважнейшей основой действий людей в Поднебесной; гармония - это путь, которому должны следовать люди в Поднебесной. Когда удаётся достигнуть состояния середины и гармонии, в природе устанавливается порядок и всё сущее расцветает».
2. Не выходя со двора, можно познать мир. Не выглядывая из окна, можно видеть естественное дао. Чем дальше идешь, тем меньше познаешь. Поэтому совершенномудрый не ходит, но познает все. Не видя вещей, он проникает в их сущность. Не действуя, он добивается успеха.
3. Одни существа идут, другие – следуют за ними; одни расцветают, другие высыхают; одни укрепляются, другие слабеют; одни создаются, другие разрушаются. Поэтому совершенномудрый отказывается от излишеств, устраняет роскошь и расточительность.
4. Человек при своем рождении нежен и слаб, а при наступлении смерти тверд и крепок. Все существа и растения при своем рождении нежные и слабые, а при гибели сухие и гнилые. Твердое и крепкое – это то, что погибает, а нежное и слабое – это то, что начинает жить. Поэтому могущественное войско не побеждает и крепкое дерево гибнет. Сильное и могущественное не имеют того преимущества, какое имеют нежное и слабое.
5. Все в мире растет, цветет и возвращается к своему корню. Возвращение к своему корню означает успокоение, согласное с природой. Согласное с природой означает вечное; поэтому разрушение тела не заключает в себе никакой опасности.
6. Кто, имея знания, делает вид, что не знает, тот выше всех. Кто, не имея знаний, делает вид, что знает, тот болен
7. Тот, кто лишь пытается начать, никогда не начнет. Тот, кто слишком торопится, ничего не достигнет. Тот, кто виден всем, не может быть ясным. Тот, кто считает себя правым, не может стать лучше. Тот, кто заставляет себя, не достигнет успеха. Тот, кто жалеет себя, не может совершенствоваться
8. Осуществляй то, чего еще нет, управляй тем, что еще не противится. Дерево толщиной в обхват вырастает из крошечного зернышка. Башня в девять этажей вырастает из груды земли. Путь длиной в тысячу ли начинается у тебя под ногами.
9. Человек при рождении-нежен и слаб, а когда умирает-тверд и крепок. Все существа, и трава, и деревья при рождении-нежны и мягки, а когда гибнут-сухи и ломки. Ибо твердость и крепость - спутники смерти, а нежность и слабость-спутники жизни. Вот почему сильное войско не побеждает, а крепкое дерево гибнет. Большое и крепкое оказывается внизу, а нежное и слабое-наверху.
10. Высокое подчиняет себе низшее; высшие голоса вместе с низшими производят гармонию; предшествующее подчиняет себе последующее.
11. Кто действует, сильно желая завладеть вселенной, тот никогда не достигнет желаемого, потому что вселенная есть божественное орудие, поэтому распоряжаться ее судьбою никто не вправе. Отсюда, кто покушается на это, тот нарушает порядок мира; кто хочет завладеть им, тот немедленно потеряет его. Вообще вещи идут вперед или назад; воют или дуют; сильны или слабы; несутся или же останавливаются на одном месте. Поэтому мудрец избегает всякой крайности, роскоши и великолепия.
12. Пять цветов притупляют зрение. Пять звуков притупляют слух. Пять вкусовых ощущений притупляют вкус. Быстрая езда и охота волнуют сердце. Драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления. Поэтому совершенномудрый стремится к тому, чтобы сделать жизнь сытой, а не к тому, чтобы иметь красивые вещи. Он отказывается от последнего и ограничивается первым.
13. Смотрю на него и не вижу, а поэтому называю его невидимым. Слушаю его и не слышу, поэтому называю его неслышимым. Пытаюсь схватить его и не достигаю, поэтому называю его мельчайшим. Не надо стремиться узнать об источнике этого, потому что это едино. Его верх не освещён, его низ не затемнён. Оно бесконечно и не может быть названо. Оно снова возвращается к небытию. И вот называют его формой без форм, образом без существа. Поэтому называют его неясным и туманным. Встречаюсь с ним и не вижу лица его, следую за ним и не вижу спины его.
14. Содержание великого дэ подчиняется только дао. Дао бестелесно. Дао туманно и неопределённо. Однако в его туманности и неопределённости содержатся образы. Оно туманно и неопределённо. Однако в его туманности и неопределённости скрыты вещи. Оно глубоко и темно. Однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью.
15. Кто поднялся на цыпочки, не может долго стоять. Кто делает большие шаги, не может долго идти. Кто сам себя выставляет на свет, тот не блестит. Кто сам себя восхваляет, тот не добудет славы. Кто нападает, не достигает успеха. Кто сам себя возвышает, не может стать старшим среди других. Если исходить из дао, всё это называется лишним желанием и бесполезным поведением. Таких ненавидят все существа. Поэтому человек, обладающий дао, не делает этого.
16. Искусный полководец побеждает и на этом останавливается, и он не осмеливается осуществлять насилие. Он побеждает и себя не прославляет. Он побеждает и не нападает. Он побеждает и не гордится. Он побеждает потому, что к этому его вынуждают. Он побеждает, но он не воинствен.
17. Знающий людей благоразумен. Знающий себя просвещён. Побеждающий людей силён. Побеждающий самого себя могуществен.
18. Что ближе — слава или жизнь? Что дороже — жизнь или богатство? Что тяжелее пережить — приобретение или потерю? Кто многое сберегает, тот понесёт большие потери. Кто много накапливает, тот потерпит большие убытки. Кто знает меру, у того не будет неудачи. Кто знает предел, тот не будет подвергаться опасности. Он может стать долговечным.
19. Великое совершенство похоже на несовершенное, но его действие не может быть нарушено; великая полнота похожа на пустоту, но её действие неисчерпаемо. Великая прямота похожа на кривизну; великое остроумие похоже на глупость; великий оратор похож на заику.
20. Ходьба побеждает холод, покой побеждает жару. Спокойствие создаёт порядок в мире.
21. Когда в стране существует дао, лошади унавоживают землю; когда в стране отсутствует дао, боевые кони пасутся в окрестностях. Нет больше несчастья, чем незнание границы своей страсти, и нет большей опасности, чем стремление к приобретению богатств. Поэтому, кто умеет удовлетворяться, всегда доволен своей жизнью.
22. Я слышал, что, кто умеет овладевать жизнью, идя по земле, не боится носорога и тигра, вступая в битву, не боится вооружённых солдат. Носорогу некуда вонзить в него свой рог, тигру негде наложить на него свои когти, а солдатам некуда поразить его мечём. В чём причина? Это происходит оттого, что для него не существует смерти.
23. Дао рождает вещи, дэ вскармливает их, взращивает их, воспитывает их, совершенствует их, делает их зрелыми, ухаживает за ними, поддерживает их. Создавать и не присваивать, творить и не хвалиться, являясь старшим, не повелевать — вот что называется глубочайшим дэ.
24. Если бы я владел знанием, то шёл бы по большой дороге. Единственная вещь, которой я боюсь, — это узкие тропинки. Большая дорога совершенно ровна, но народ любит тропинки.
25. По себе можно познать других; по одной семье можно познать остальные; по одной деревне можно познать остальные; по одному царству можно познать другие; по одной стране можно познать всю Поднебесную.
26. Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает. То, что оставляет свои желания, отказывается от страстей, притупляет свою проницательность, освобождает себя от хаотичности, умеряет свой блеск, уподобляет себя пылинке, представляет собой глубочайшее. Его нельзя приблизить для того, чтобы с ним сродниться; его нельзя приблизить для того, чтобы им пренебрегать; его нельзя приблизить для того, чтобы им воспользоваться; его нельзя приблизить для того, чтобы его возвысить; его нельзя приблизить для того, чтобы его унизить.
27. Страна управляется справедливостью, война ведётся хитростью. Поднебесную получают во владение посредством недеяния. Откуда я знаю всё это? Вот откуда: когда в стране много запретительных законов, народ становится бедным. Когда у народа много острого оружия, в стране увеличиваются смуты. Когда много искусных мастеров, умножаются редкие предметы. Когда растут законы и приказы, увеличивается число воров и разбойников.
28. Преодоление трудного начинается с лёгкого, осуществление великого начинается с малого, ибо в мире трудное образуется из лёгкого, а великое — из малого.
29. То, что спокойно, легко сохранить. То, что ещё не показало признаков, легко направить. То, что слабо, легко разделить. То, что мелко, легко рассеять. Действие надо начать с того, чего ещё нет. Наведение порядка надо начать тогда, когда ещё нет смуты. Ибо большое дерево вырастает из маленького, девятиэтажная башня начинает строиться из горстки земли, путешествие в тысячу ли начинается с одного шага.
30. Я имею три сокровища, которыми дорожу: первое — это человеколюбие, второе — бережливость, а третье состоит в том, что я не смею быть впереди других. Я человеколюбив, поэтому могу стать храбрым. Я бережлив, поэтому могу быть щедрым. Я не смею быть впереди других поэтому могу стать умным вождем.
31. Кто храбр и воинствен — погибает, кто храбр и не воинствен — будет жить. Эти две вещи означают: одна — пользу, а другая — вред. Кто знает причины того, что небо ненавидит воинственных? Объяснить это трудно и совершенномудрому.
32. Небесное дао не борется, но умеет побеждать. Оно не говорит, но умеет отвечать. Оно само приходит. Оно спокойно и умеет управлять вещами. Сеть природы редка, но ничего не пропускает.
33. Небесное дао напоминает натягивание лука. Когда понижается его верхняя часть, поднимается нижняя. Оно отнимает лишнее и отдаёт отнятое тому, кто в нем нуждается. Небесное дао отнимает у богатых и отдаёт бедным то, что у них отнято. Человеческое же дао — наоборот. Оно отнимает у бедных и отдаёт богатым то, что отнято.
34. Верные слова не изящны. Красивые слова не заслуживают доверия. Добрый не красноречив. Красноречивый не может быть добрым. Знающий не доказывает, доказывающий не знает.

Чжуан-Цзы

 Чжуан-цзы, также Чжуан Чжоу (Учитель Чжуан) — китайский философ предположительно IV века до н. э. эпохи Сражающихся царств, входящий в число учёных Ста Школ. Согласно биографии, Чжуан-цзы жил между 369 до н. э. и 286 до н. э.. Он родился в городе Мэн царства Сун (на территории современного уезда Мэнчэн провинции Аньхой). 
Чжуан-цзы— также даосская книга притч, написанная в конце периода Сражающихся царств, приблизительно в 300 г. до н. э., и названная по имени автора. Наряду с Дао дэ Цзином является основополагающим текстом даосизма.

1. То, что сделало прекрасной мою жизнь, сделает прекрасной и мою смерть.
2. Немногое известное человеку не сравнить с тем, что ему не известно, и краткое время его жизни не сравнить со временем его небытия. Поэтому тот, кто при помощи крайне малого пытается определить пределы крайне великого, непременно впадает в заблуждение и не может удовлетвориться.
3. Тараном можно пробить крепостную стену, но нельзя заполнить брешь.
4. Небо и земля обладают совершенной красотой, но не ведут об этом речи; четыре времени года обладают ясными законами чередования, но не обсуждают их; тьма вещей обладает определенными правилами становления, но не излагает их. Мудрый ищет источник совершенной красоты неба и земли и постигает правила становления тьмы вещей.
5. Размеры вещей безграничны; время никогда не останавливается; судьба непостоянна; конец и начало непрочны. Поэтому человек, обладающий великими знаниями, одинаково смотрит на далекое и близкое; малое не считает ничтожным, а большое – огромным, так как знает, что размеры вещей безграничны.
6. Вся тьма вещей происходит из мельчайших зародышей и в них возвращается.
7. Если от малого смотреть на великое, то оно кажется беспредельным и поэтому необъятным; а если от великого смотреть на малое, то оно кажется неразличимым и поэтому лишенным телесной формы.
8. Значительные слова – страстные, малые слова – пустые.
9. Верша нужна — чтоб поймать рыбу: когда рыба поймана, про вершу забывают. Ловушка нужна — чтоб поймать зайца: когда заяц пойман, про ловушку забывают. Слова нужны — чтоб поймать мысль: когда мысль поймана, про слова забывают. Как бы мне разыскать человека, что забыл про слова,— и поговорить с ним
10. Научись видеть, где всё темно, и слышать, где всё тихо. Во тьме увидишь свет, в тишине услышишь гармонию.
11. Когда знаешь, что поделать ничего нельзя, и спокойно принимаешь судьбу – это высшее выражение действия силы духа.
12. Одинокий он уходит, одинокий приходит, а потому зовется «в одиночестве живущим». Ценнее же человека, в одиночестве живущего, в мире ничего нет.
13. И в кривом, и в прямом увидишь высшее в природе.
14. Некто звал к себе на службу. так ответил посланцу:
    — Видали вы когда-нибудь жертвенного быка? Обряжают его в расшитые, узорчатые ткани, откармливают сеном и бобами. А потом волокут на веревке в храм предков. Он и рад бы тогда снова стать простым теленком — да не тут-то было!
15. Настоящие люди древности не противились своему уделу одиноких, не красовались перед людьми и не загадывали на будущее. Такие люди не сожалели о своих промахах и не гордились своими удачами. Они поднимались на высоты, не ведая страха, погружались в воду, не замочив себя, входили в огонь и не обжигались. Таково знание, которое рождается из наших устремлений к Великому Пути.
16. Настоящие люди древности спали без сновидений, просыпались без тревог, всякую пищу находили одинаково вкусной, и дыхание в них исходило из их сокровеннейших глубин. Ибо настоящий человек дышит пятками, а обыкновенные люди дышат горлом. Скромные и уступчивые, они говорили сбивчиво и с трудом, словно заикались. А у тех, в кого желания проникли глубоко, источник Небесной жизни лежит на поверхности.
17. Настоящие люди древности не знали, что такое радоваться жизни и страшиться смерти; не торопились прийти в этот мир и не противились уходу из него. Не предавая забвению исток всех вещей, не устремляясь мыслью к концу всего сущего, они радовались дарованному им, но забывали о нем, когда лишались этого. Вот что значит «не вредить Пути умствованием, не подменять небесное человеческим».
18. Таковы были настоящие люди. Сердце у таких людей было забывчивое, лик покойный, чело возвышенное. Прохладные, как осень, теплые, как весна, они следовали в своих чувствах четырем временам года, жили, сообразуясь со всем сущим, и никто не знал, где положен им предел.
19. Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой — счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе не знала, что она — Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я — Чжуан Чжоу.
    И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он — бабочка, то ли бабочка, которой приснилось, что она — Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие. Вот что такое превращение вещей!
20. Делая добро, избегай славы; делая зло, избегай наказания. Идя срединным путем, можно себя уберечь, благополучно прожить свои годы, вскормить родных людей, исчерпать свой земной срок.
21. Со слепым не будешь любоваться красками картин. С глухим не станешь наслаждаться звуками колоколов и барабанов. Но разве слепым и глухим бывает одно лишь тело? Сознание тоже может быть слепым и глухим.
22. Мудрый хранит правду в себе, а обыкновенные люди ведут споры, чтобы похвастаться своими знаниями. Вот почему говорится: «В споре есть нечто не замечаемое спорщиками».
23. Малый страх делает нас осторожными. Большой страх делает нас раскованными.
24. Далеко на пустынном Севере есть океан, и этот океан — водоем, сотворенный природой. Обитает в нем рыба шириной в несколько тысяч ли, длины же она неведомо какой, и зовется она Кунь. Еще есть птица, и зовется она Пэн. Ее спина велика, как гора Тайшань, а ее крылья подобны туче, закрывшей небосклон. Раскачавшись на могучем вихре, она взмывает ввысь на девяносто тысяч ли и парит выше облаков в голубых небесах. Потом она летит на юг и опускается в Южный океан. А болотный воробышек смеялся над ней, говоря: «Куда только ее несет? Вот я подпрыгну на пару локтей и возвращаюсь на землю. Так я порхаю в кустах, а большего мне и не надо. И куда только несет эту птицу?» Такова разница между малым и великим.
25. Иньский царь Тан как раз об этом спрашивал у советника Цзи. Он спросил: «Есть ли предел у мироздания?» — За беспредельным есть еще беспредельное.
26. Я называю чутким не того, кто слышит других, а лишь того, кто слышит самого себя. Я называю зорким не того, кто видит других, а лишь того, кто видит самого себя. Ведь смотрит на других тот, кто не видит самого себя; овладевает другими тот, кто не владеет собой, завладевает тем, что принадлежит другим, а не тем, что обрел он сам; стремится к тому, что пригодно для другого, а не к тому, что пригодно для него самого. Ведь те, кто стремится к пригодному для другого, не стремятся к пригодному для них самих.
27. В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а великая гора Тайшань мала. Никто не прожил больше умершего младенца, а Пэнцзу умер в юном возрасте. Небо и Земля живут вместе со мной, вся тьма вещей составляет со мной одно.
28. Откуда знать, что страх смерти — это не слабость духа и проявление невежества. Ведь ты просто возвращаешься туда, откуда пришел.
29. Научись видеть, где всё темно, и слышать, где всё тихо. Во тьме увидишь свет, в тишине услышишь гармонию.
30. Рождение — не начало; смерть — не конец. Существует безграничное бытие; существует продолжение без начала. Бытие вне пространства. Непрерывность без начала во времени.
31. Без дня нет и года, без внутреннего нет и внешнего.
32. Но стоит ли оставить дела? Стоит ли забыть о жизни? Да. Оставив дела, перестанешь утруждать свое тело; забыв о жизни, не утратишь семени. Ведь сохранив целостным тело, восстановив сущность, сольешься в единое целое с природой. Ведь небо и земля – отец и мать всей тьмы вещей. Когда они объединяются – образуется тело, когда разделяются – образуется новое начало. Сохранение без утраты тела и сущности называется сохранением способности к движению. Сущность, и снова сущность, и возвращение, чтобы уподобиться природе.
33. Пока нет слов, есть согласие. Согласие со словами не согласуется; и слова с согласием не согласуются. Поэтому и говорится «без слов». Речь не нуждается в словах. Бывает, что человек говорит всю жизнь, а ничего не скажет. Бывает, что всю жизнь не говорит, а все скажет.
34. Ровный и свободный становится безмятежным и безразличным. К ровному, свободному, безмятежному и безразличному не вторгнутся ни горе, ни беда, его не захватят врасплох вредные пары. Поэтому свойства его целостны, а разум не страдает.

Гуань Инь-цзы

Гуань Инь-Цзы - сочинение, приписываемое начальнику пограничной заставы Инь Си, которому, согласно легенде, Ла­о-цзы вручил свой трактат Дао ­Дэ Цзин, покидая Китай и направляясь в Западные страны. Древние источники упоминают Гуань Инь-Цзы и его автора в числе прочих даосских философов и даже приводят его отдельные высказывания. Но если трактат Гуань Инь-Цзы» действительно существовал в древности, он был впоследствии утерян. Нынешний текст Гуань Инь-Цзы» по стилю и содержанию более позднего происхождения. Ссылки на эту книгу в китайской литературе появляются с XII века, а в XIII веке появились и первые комментарии на нее.
Скорее всего, Гуань Инь­-Цзы в его дошедшем до нашего времени виде сложился в X веке. 

1. Горшечник может создать десять тысяч горшков, но горшок не может ни создать горшечника, ни уничтожить его. Дао может создать десять тысяч вещей, но ни одна вещь не может ни создать Дао, ни его уничтожить.
2. Если человеку, играющему на цитре, грустно, звуки его музыки печальны; если он задумчив, звуки его музыки медленны; если обижен — широки; целеустремлен — протяжны. Потому и говорится, что печаль, задумчивость, обида и целеустремленность не сводятся к руке, бамбуку, струнам или тунговому дереву. В единство с рукой приходит душа человека, в единство с инструментом — рука. У людей есть лишь Дао-Путь, и нет ничего, не исшедшего из Дао-Пути.
3. В отсутствие Дао нельзя говорить, но то, о чем нельзя поведать, — Дао. В отсутствие Дао нельзя размышлять, но то, о чем нельзя помыслить, — Дао.
4. В Дао нет ничего от человека. Мудрый не говорит: «Это Дао, а то — не Дао». В Дао нет ничего от своего «я». Мудрый не различает пребывание в Дао и уклонение от него. В том, что Дао нет, залог того, что оно есть. В том, что мудрый не держится за Дао, залог того, что он его не утратит.
5. Стрельба из лука, верховая езда, игра на цине или игра в шашки — все эти искусства невозможно постичь в одно мгновение. Только Дао не имеет ни форм, ни правил, и его можно постичь в одно мгновение.
6. Мудрому известно, что сознание едино, вещи едины, Дао едино, и все соединяется в одно. Он не меряет неизменным изменчивое и не ущемляет изменчивым неизменное.
7. Одна искра может спалить десять тысяч вещей, но если исчезнут вещи, где пребывать огню? Одно мгновение Дао может обратить в небытие десять тысяч вещей, но если исчезнут вещи, где пребудет Дао?
8. Мое Дао подобно пребыванию в темноте. Находясь на свету, в темноте ничего не различишь. Пребывая же во тьме, видишь все, что находится на свету.
9. Мое Дао подобно мечу. Обращая меч против других, извлечешь выгоду. Хватаясь за него руками, поранишься.
10. Во сне, в зеркале, в воде пребывает мир. Чтобы устранить мир, который снится, нужно бодрствовать. Чтобы устранить вещи, которые отражаются в зеркале, не следует в него смотреть. Чтобы устранить вещи, которые наполняют мир, следует опорожнить вмещающий их сосуд. Все, что есть и чего нет в нем, пребывает здесь, а не там. Вот почему мудрый устраняет не мир, а знание о мире.
11. Рыба, которая не хочет быть как все рыбы, выбрасывается на берег и погибает. Тигр, который не хочет быть как все тигры, спускается с гор и попадает в клетку. Мудрый не отличается от обыкновенных людей, поэтому для него невозможно воздвигнуть препоны.
12. «В самом себе не имей, где пребывать». Следуй формам вещей вокруг тебя. Будь текуч, как вода, покоен, как зеркало, отзывчив, как эхо, и невозмутим, как тишина. Соединяйся с несогласным, обретай потерянное. Не стремись опередить других, но неотступно следуй за ними.
13. Мудрый не отличается от других людей тем, что говорит, как действует и мыслит. Тем же, что не говорит, как не поступает и о чем не размышляет, он отличается от других.
14. Облака плывут и птицы кружат в пустоте небес. Благодаря пустоте превращения могут свершаться без конца. Таково Дао мудрого.
15. Мы сознаем себя живущими словно во сне. По воле воображения мы можем странствовать духом в чертогах Великой Чистоты. Мы видим вещи как будто во сне. Отдаваясь переживаниям, мы можем улететь душой за пределы Восьми пустынь. Уметь прозревать семена жизни и жить вечно. Уметь забывать семена жизни и оставлять жизнь. Вот что такое Дао.
16. Если в сознание закрались мысли об успехе и неудаче, демоны разума завладеют им. Если в сознание закралась похоть, демоны распутства завладеют им. Если в сознание закралась тревога, демоны отчаяния завладевают им. Если в сознание закралась распущенность, демоны одержимости завладевают им. Если в сознание закрались мечты о возвышенной дружбе, демоны гордыни завладевают им. Если в сознание закрались мечты о вкусной еде, демоны чревоугодия завладевают им.
    Все эти демоны — призраки, созданные из темноты и мрака, ветра и воздуха, земли и красок, дряхлых тел и бренных предметов. Эти призраки и наше сознание возбуждают друг друга, и дух человека откликается на их воздействие. Тот, кто подпал под власть демонов, одержим мыслями о выдающихся свершениях. Он не говорит, что служит демонам, но говорит лишь, что служит одному Дао. В конце концов в нем все мертвеет.
    Только мудрый может сделать дух одухотворенным, не ища в нем духовность. Он опирается на все десять тысяч вещей и не теряет силы, их рождающей. Он может все собрать, все рассеять, всему противостоять. Каждый день он откликается всему сущему, но сердце его пребывает в покое.
17. То, что плывет, — лодка. Но то, благодаря чему можно плыть, — вода, а не лодка. То, что движется, — повозка. Но то, благодаря чему можно двигаться, — вол, а не повозка. Размышление — это разум. Но то, благодаря чему можно размышлять, — воля, а не разум. Нельзя знать, отчего все таково, каково оно есть. Только не зная, отчего все таково, каково оно есть, не идешь навстречу тому, что приходит, и не влечешься за тем, что уходит. Не стремясь навстречу приходящему и не устремляясь за уходящим, можешь жить одной жизнью с изначальным истоком Неба и Земли, в котором нет ни прошлого, ни настоящего.
18. Сознание рождается от взаимного воздействия нашего «я» и вещей подобно тому, как огонь возникает от трения двух палочек. Нельзя сказать, пребывает оно во мне или в других. Нельзя сказать, что оно не пребывает во мне, и нельзя сказать, что его нет в других. Живи им, тогда «другие», равно как и «я» перестанут быть соблазном.
19. Глиняные куклы бывают мужчинами и женщинами, дорогими и дешевыми. Они сделаны из земли и, когда разобьются, снова уйдут в землю. Таков человек.
20. Глаз, всматривающийся в себя, не видит. Ухо, вслушивающееся в себя, не слышит. Язык, пробующий себя на вкус, не ощущает. Сознание, внимающее себе, не сознает. Обыкновенные люди привязаны к тому, что вовне. Достойные люди привержены тому, что внутри. Мудрому ведомо, что и то, и другое — неправда.
21. Твари, обитающие в морской пучине, претерпевают бесчисленные превращения, но вода одна для всех. Мое «я» и вещи вокруг непрестанно меняются в великом превращении мира, но природа одна для всех. Зная, что природа одна для всех, поймешь, что нет ни других, ни моего «я», ни смерти, ни жизни.
22. Тот, кто вглядывается в кончик волоска, не заметит, как велик мир. Тот, кто вслушивается в шорохи, не услышит, как грохочет гром. Тот, кто видит большое, не увидит малого. Тот, кто ищет близкое, не заметит далекого. Тот, кто слушает гром, не услышит тишины. Тот, кто внимает близкому, не постигнет отдаленного. Мудрый ни на что не смотрит и потому все видит. Он ни к чему не прислушивается и потому все слышит.
23. На прочные доспехи непременно найдется острое оружие: так ломается твердое. На острый нож непременно найдется твердый предмет: так тупится острое.
24. Говорить о Дао — все равно что говорить о сновидениях. Тот, кто рассказывает об увиденных им во сне драгоценностях, всевозможных предметах или зверях, может описать их, но не может передать другому. Слушатели же могут только услышать о них, но не могут ими завладеть. Только тот, кто умеет слушать, ничего не принимает на веру и ничего не оспаривает.

Ле-цзы

«Ле-цзы» — название древней китайской книги, иногда также применяется по отношению к её автору. Буквально переводится как «[Трактат] учителя Ле».
Согласно китайской традиции, «Ле-цзы» восходит к древнему философу и даосскому подвижнику Ле Юйкоу, жившему в период Чжаньго.
Сведения о Ле Юйкоу скудны и противоречивы, жизнеописания его не существует. Считается, что он родился в V веке до н. э. в небольшом царстве Чжэн, располагавшемся в междуречье рек Хуанхэ и Янцзы; учение Лао-цзы он воспринял через два поколения даосских учителей. За девять лет, пройдя несколько ступеней очищения и погружения, он вступил в область сверхчувственного знания и овладел сверхъестественными возможностями, после чего возвратился домой. Сорок лет он провёл вместе с учениками на безлюдных окраинах царства среди болот и озёр, где занимался даосским самосовершенствованием. Книга «Ле-цзы», предположительно составленная его учениками, собравшими его изречения и рассказы о нём, является единственным источником информации о его жизни.

1. Нерожденный как будто единственный, неизменяющийся движется то туда, то обратно. Время его бесконечно, путь единственного как будто беспределен».
2. В преданиях о Желтом Предке говорится:
   «Пустота — бессмертна, назову ее глубочайшим началом.
   Вход в глубочайшее начало назову корнем неба и земли.
   Глубочайшее начало бесконечно, как существование, и действует без усилий».
   Поэтому-то порождающий вещи не рождается, изменяющий вещи не изменяется. Вещи сами рождаются, сами развиваются, сами формируются, сами окрашиваются, сами познают, сами усиливаются, сами истощаются, сами исчезают.
3. Учитель Лецзы сказал:
   — В старину мудрые люди считали жар и холод общей основой вселенной . Откуда же появилась вселенная, если обладающий формой возникает из бесформенного?
   Оттого и говорили:
   — Существует первонепостоянство, существует первоначало, существует первообразование, существует первоэлемент При первонепостоянстве еще нет воздуха , первоначало — начало воздуха, первообразование — начало формы, первоэлемент —начало свойств вещей. Все вместе — воздух, форма, свойства — еще не отделились друг от друга, поэтому и называются хаосом. Хаос — смешение тьмы вещей, еще не отделившихся друг от друга. «Смотрю на него, но не вижу, слушаю его, но не слышу», следую за ним, «но его не обретаю» . Поэтому и называется первонепостоянство, что первонепостоянство не имеет наружных очертаний. Первонепостоянство развивается и превращается в одно , одноразвивается и превращается в семь, семь развивается и превращается в девять , девять предел развития, снова изменяется и. становится одним. Одно — начало развития формы. Чистое и легкое поднимается и образует небо, мутное и тяжелое опускается и образует землю. Столкновение и соединение легкого и тяжелого воздуха образует человека. Оттого что во вселенной содержатся семена, порождается и развивается вся тьма вещей.
4. Поэтому есть обладающий жизнью, есть и то, что порождает обладающего жизнью ; есть обладающий формой, есть и то, что создает обладающего формой; есть обладающий звуком, есть и то, что дает звук обладающему звуком; есть обладающий цветом, есть и то, что дает цвет обладающему цветом; есть обладающий вкусом, есть и то, что дает вкус обладающему вкусом.
   То, что порождается рожденным, —смерть; но то, что порождает рожденного, никогда не кончается; то, что формируется в форму, — это сущность, а то, что формирует форму, никогда формой не обладает; произведенный звучащим звук слышен, а то, что порождает звучащее, никогда не звучит; порожденная цветом окраска ясно видна, а то, что порождает цвет, никогда не заметно; порожденный вкусом вкус ощущается, а то, что порождает вкусовое ощущение, никогда не обнаруживается: все это дело недеяния .
   Недеяние способно быть жаром и холодом, способно быть мягким и твердым, коротким и длинным, круглым и квадратным, живым и мертвым, горячим и холодным, способно плавать и тонуть, способно быть первым и вторым тоном гаммы, способно появляться и исчезать, быть пурпурным и желтым, сладким и горьким, вонючим и ароматным. Недеяние не имеет знаний, не имеет способностей, но нет того, чего бы оно не знало, нет того, чего бы оно не могло
5. — Движение формы тела порождает не форму, а тень; движение звука — не звук, а эхо; движение <действие> небытия порождает не небытие, а бытие. Форма тело — это то, чему непременно придет конец. Придет ли конец небу и земле вселенной? Всему ли настанет; конец вместе с нами? Не знаем, наступит ли полный конец. Наступит ли конец пути, который, собственно, не имеет начала? Истощится ли путь, который, собственно, не имеет <бытия во времени>?
   Обладавший жизнью становится снова неживым; обладавший формой становится снова бесформенным; неживое, собственно, не то, что не жило; бесформенное, собственно, не то, что не обладало формой. Живому, по-закону природы , непременно придет конец; как конечное не может не прийти к концу, так и живое не может не жить.
   Те, кто хочет жить постоянно, без конца, не знают границ естественных законов . Жизненная сила — это часть, полученная от неба; скелет тело — это часть от земли; чистое относится к небу и рассеивается, мутное относится к земле и соединяется с ней. Жизненная сила покидает форму и каждая из них возвращается к своему подлинному состоянию. Вот почему душа умершего называется гуй . Гуй означает возвращение, возвращение в свой подлинный дом.
6. Желтый Предок сказал:
   — Как могу я еще существовать, когда душа проходит в свою дверь, а тело возвращается к своему корню? Человек от начала и до конца четырежды переживает великие изменения: младенчество в детстве, возмужание в юности, одряхление в старости, исчезновение в смерти. В младенчестве только воздух энергия приводит желания к единству и достигается высшая гармония.
   Вещи не наносят вреда человеку, к полноте его свойств нечего добавить. Во время возмужания в юности воздух энергия в крови переливается через край, человека переполняют страсти и заботы, он подвергается нападению вещей, и поэтому свойства его ослабевают. Во время одряхления в старости Страсти и заботы смягчаются, тело готовится к отдыху, вещи С ним не соперничают. Хотя свойства его и не обладают той полнотой, что во младенчестве, но они более спокойны, чем в юности. Исчезая в смерти, человек идет к покою, возвращается к своему началу
7. — Как можете вы радоваться смерти? — спросил Цзыгун. — Ведь смерти люди боятся, а долголетию радуются.
   — Смерть и жизнь подобны возвращению и отправлению. Откуда мне знать, что,
   умерев в этом случае, не родишься в другом случае? Ведь я знаю только, что они жизнь и смерть не походят друг на друга. Откуда мне знать, не заблуждается ли тот, кто добивается жизни? Откуда мне также знать, не будет ли моя нынешняя смерть лучше, чем прошедшая жизнь?
   — Таков был ответ Подобного Лесу.
8. Конфуций, странствуя в окрестностях горы Тай- шань, повстречал там Жун Цици, который бродил по чэнским полям. Накинув на себя оленью шкуру, подпоясавшись веревкой, он играл на цине и пел.
   — Чему вы так радуетесь? — спросил его Конфуций.
   — Я многому радуюсь,— ответил Жун.— Небо породило тьму тварей, и драгоценнейшая из них — человек. А мне довелось родиться человеком: вот первая радость. Между мужчиной и женщиной есть различие: мужчину — почитают, женщиной — небрегут, поэтому мужчина выше ценится. Мне же довелось родиться мужчиной: это вторая радость. Бывает, человек не успевает прожить дня или месяца, умирает, не выбравшись из пеленок—а я дожил до девяноста лет. Это третья радость. Бедность — обычная участь мужа, а смерть — конец человека. Испытав обычную участь, я обрету свой конец— так о чем же мне печалиться?
   — Как прекрасно вы умеете себя утешить! — сказал Конфуций.

Ян Чжу

 Ян Чжу (Ян-цзы, Ян Цзыцзюй, Ян Шэн; около 440 до н. э. — 360 до н. э. — древнекитайский философ, считается представителем раннего даосизма. Сведений о его жизни и учении крайне мало. Время его жизни относят ко второй половине пятого века до н. э. и первой половине четвёртого века до н. э. Есть сведения, что он много путешествовал по различным царствам древнего Китая и его взгляды пользовались широкой известностью. Имел большое количество учеников.
Свидетельства о нём и его учении встречаются в «Мэн-цзы», «Чжуан-цзы», «Хань Фэй-цзы», «Люй ши чунь цю» и «Хуайнань-цзы».

1. В древней пословице говорится: «При жизни следует сочувствовать друг другу, после смерти следует покидать друг друга». В пословице достигнут предел истины. Принцип «сочувствовать друг другу» касается не только чувств — он и в том, чтобы дать отдых усталому, досыта накормить голодного, согреть замерзшего. И принцип «покидать друг друга» отнюдь не означает, что никого не следует оплакивать. Не следует лишь класть покойнику в рот жемчуг и нефрит, облачать его в узорную парчу, приносить ему в жертву животных, ставить в могилу великолепную утварь...
2. Существуют четыре причины, из-за которых живые люди не могут спокойно отдохнуть. Первая — желание долголетия; вторая — жажда славы; третья — стремление получить чиновничью должность; четвертая — жажда богатства. Из-за этих четырех страстей люди боятся власти и духов и опасаются людей и наказаний. Это называется бегством человека от его природы. Он может пасть убитым, может остаться в живых — его судьба не зависит от него.
   Зачем долголетие тому, кто не идет против судьбы? Зачем слава тому, кто не ценит знатности? Зачем чиновничья должность тому, кто не стремится к власти? Зачем богатство тому, кто не алчет состояния? Это называется следованием человеческой природе. У такого человека нет соперников в Поднебесной. Поэтому его судьба зависит от него самого.
3. Ле-цзы говорил: — Тот, кто в расцвете красоты,— заносчив, а тот, кто в расцвете сил,— необуздан. С такими нельзя говорить об Учении. Пока у них не появилась проседь, не стоит и толковать с ними об Учении и уж тем паче о том — как его применить. Ведь тому, кто необуздан, не станут подавать советов. А если не будут давать ему советов — он останется в одиночестве, без помощников.
   Умный же опирается на других, а потому, даже если и стар годами — не дряхлеет, даже если истощил свой разум — не путается.
   Трудность в управлении государством — не в том, чтоб самому быть умным, а в том, чтоб находить умных
4. Пропал у одного человека топор, и он подумал на соседского сына. Поглядит на походку — точь-в-точь как у вора! На выражение лица — точь-в-точь как у вора! И даже говорит — точь-в-точь как вор! Все движения, все повадки — точь-в-точь как у вора!
   Стал рыть землю в ложбине — и вдруг нашел там свой топор. А на другой день снова увидел соседского сына: ни в движениях его, ни в повадках — ничего похожего на вора!
5. Юань Сянь бедствовал в Лу; Цзыгун преуспевал в Вэй. Бедность Юань Сяня сократила его жизнь; богатство Цзыгуна стало для него обузой.
   Если и беднеть нельзя, и богатеть нельзя — что же тогда можно? Можно наслаждаться жизнью, можно не обременять себя заботами. Поэтому умеющий наслаждаться жизнью — не бедствует, а не обременяющий себя заботами — не богатеет.

Книга изречений

Первоначальный вариант данной антологии был составлен в XV веке японским наставником чань Тоё Эйтё и носил название «Книга изречений» (Кю дзо си). Он включал в себя около пяти тысяч сентенций, извлеченных из буддийских сутр, наследия китайских учителей чань, а также конфуцианских и даосских книг и стихов китайских поэтов. Эти сентенции были сгруппированы по числу составлявших их иероглифов, начиная с односложных слов. 

1. В котле с кипящей водой нет холодного места.
2. В хорошем разговоре не все говорится
3. Зачерпни воду, и луна будет в твоей руке. Прикоснись к цветам, и их аромат пропитает твою одежду.
4. Когда ищешь огонь, находишь его вместе с дымом. Когда зачерпываешь воду из колодца, уносишь с собой луну.
5. Десять лет я не мог найти дорогу назад, а теперь позабыл, откуда пришел.
6. Журчанье ручья слышнее в ночи. Краски гор ярче на закате.
7. Там, куда не проникают ни свет, ни мрак, повсюду один прекрасный вид.
8. Сердитый кулак не бьет по улыбающемуся лицу.
9. Густой туман не скроет благоухания цветов.
10. Стоит устам разомкнуться — и речь погибает. Стоит разуму устремиться к пониманию — и мысль умирает.
11. Охотящийся за оленем не видит горы. Охочий до золота не видит людей.
12. Слива в прошлом году, ива в нынешнем: их краски и ароматы все те же, что и в старину.
13. Высохшее дерево, распустившийся цветок: такова весна за пределами этого мира.
14. Есть такие, кто и в пути не покидает дома. И есть такие, кто, покинув дом, не пребывают в пути.
15. Перед моим окном всегда одна и та же луна. Но расцветают сливы — и луна уже другая.
16. Для покоя и сосредоточенности не нужны горы и воды. Когда сознание умерло, даже огонь приносит прохладу.
17. В корзине Бездонного покоится ясная луна. В чаше Безмыслия собирается чистый ветер.
18. В гуще белых облаков не видно белых облаков. В журчанье ручья не слышно, как журчит ручей.
19. Есть нечто, существующее прежде Неба и Земли, не имеющее формы, погребенное в безмолвии. Оно — господин всех явлений и не подвластно смене времен года.
20. Когда наступит великая смерть, осуществится великая жизнь.
21. Чтобы пересечь этот суетный мир, нужно знать дорогу. Чтобы прописать лекарство, нужно знать причину болезни.
22. На Пути нет хоженых троп. Тот, кто им следует, одинок и в опасности.
23. Когда поднимается одна пылинка, в ней содержится вся земля. Когда распускается один цветок, раскрывается целый мир.
24. Где кончаются дороги мысли — там начинай внимать. Где слова перестают выражать — там начинай созерцать.
25. Мой путь лежит за краем голубых небес, — там, где белые облака плывут неостановимо.

«Вкус корней». Хун Цзычэн

Хун Цзычэн упоминается как автор сборника жизнеописаний буддийских и даосских святых под названием «Чудесные деяния бессмертных и будд». Там же сообщается, что Хун Цзычэн жил во времена правления императора Ваньли (1573–1619) и что он носил прозвище «Человек Дао, вернувшийся к Изначальному». Такое прозвище свидетельствует о принадлежности Хун Цзы-чэна к даосской школе или, по крайней мере, о его симпатиях к даосизму.

1. Совсем необязательно заниматься великими делами: если ты прогнал суетные мысли, — значит, ты достиг величия. Совсем не обязательно изумлять мир своей ученостью: если ты освободился от власти вещей, — значит, ты познал, что такое мудрость.
2. Если не стремишься хотя бы немного возвыситься над собой, всю жизнь будешь чистить одежду в пыли и мыть ноги в грязи. Как же тут очиститься? Если хотя бы немного не отстранишься от мира, будешь подобен мотыльку, летящему в огонь, и барану, бодающему плетень. Как же тут обрести покой и счастье?
3. Счастья никакими ухищрениями не добьешься. Учись радоваться жизни — вот лучший способ привлечь счастье. Беды никакими стараниями не избегнешь. Гони от себя злобу — вот лучший способ держаться подальше от беды.
4. Путь небесной истины необозримо широк: стоит лишь немного помечтать о нем, и на сердце становится легко и привольно. Путь людских страстей поразительно узок: стоит вступить на него, и вокруг будут только колючие травы да грязные лужи.
5. Налетит ветер — и бамбук зашумит. Умчится ветер, и бамбук умолкнет. Летящий гусь отразится на поверхности замерзшего пруда. Улетит гусь — и на льду не останется его тени. Благородный муж занимается делами постольку, поскольку в этом есть нужда. Дело кончится — и сознание его вновь становится пустым.
6. Следи за тем, как в тебе рождаются мысли: так ты сможешь перевести низменное желание на праведный путь. Вот так порочная мысль способна привести к духовному просветлению пробуждаясь, обретаешь подлинное сознание. Обретя же истинное сознание, весь меняешься. Здесь кроется загадка того, как в беде приходишь к счастью, а в смерти возвращаешься к жизни. Разрешить ее нелегко,
7. От одного искреннего движения сердца летом выпадает иней, рушатся стены города, плавятся металл и камень. У человека с лживым сердцем, даже если он телом здоров, разум все равно погиб. В обществе один вид его всем отвратителен. Наедине с собой он сам себе противен.
8. С человеком скрытным и молчаливым нельзя быть откровенным. С человеком злым и самовлюбленным нужно держать язык за зубами.
9. Когда мысли разбросаны, надо знать, как их собрать. Когда мысли сошлись в одной точке, надо знать, как их рассеять. Если не уметь этого, то, даже одолев помраченность, тебе не удастся изгнать из сердца беспокойство.
10. Голубое небо внезапно скрывают грозовые тучи. Пронзительный ветер и яростный ливень вдруг уступают место светлой луне и прозрачным небесам. Дух-движитель не знает преград и не останавливается ни на мгновение. Разве возможно хотя бы малейшее препятствие для Великой Пустоты? Вот таким должно быть человеческое сердце
11. Когда во тьме загорается одинокий огонек и для нас умолкают звуки флейты, поющей на десять тысяч ладов, нам открывается незыблемый покой бытия. Когда мы пробуждаемся от снов наяву и для нас замирают все движения мира, нам открывается первозданный Хаос бытия. Если в такие мгновения, обретя девственную ясность мысли, «пролить свет на себя самого», становится понятным, что слух и зрение, вкус и обоняние — путы духа, а желания и страсти — сплошное наваждение.
12. Если воду не мутить, она сама по себе отстоится. Если зеркало не пачкать, оно само по себе будет отражать свет. Человеческое сердце невозможно сделать чистым усилием воли. Устраните то, что его загрязняет, и его чистота проявится сама собой. Радость незачем искать вовне себя. Устраните то, что доставляет вам беспокойство, и радость сама собой воцарится в вашей душе.
13. Преодоление пошлости — вот в чем величие человека. Но нарочитое стремление к величию делает человека не великим, а вздорным. Не быть запачканным грязью пошлого света — вот в чем чистота души. Но тот, кто добивается чистоты, отворачиваясь от мира, станет не чистым, а суетным.
14. Только когда сердце пусто, природа человека проявляется воочию. Пытаться узреть природу, не успокоив сердце, — все равно что ловить отражение луны в ряби вод. Только когда помыслы чисты, сердце наполняется духовным светом. Пытаться раскрыть светоч сердца, не овладев своими помыслами, — все равно что чистить зеркало, покрывая его пылью.
15. Навозные личинки утопают в нечистотах, но, превратившись в цикад, пьют росу под осенним ветром. Гнилушка не испускает света, но, превратившись в светляка, сияет под осенней луной. Не следует забывать, что чистое всегда выходит из грязи, светлое всякий раз рождается из тьмы.
16. Среди приятных вещей нет ничего приятнее пренебрежения делами. Среди неприятных вещей нет ничего неприятнее отягощенности заботами. Только тот, кто изнемогает от забот, знает, что праздность — счастье. Только тот, кто не ведает волнений, знает, что отягощенность заботами — горе.
17. В учении важно быть сосредоточенным и строгим, но иной раз необходимо быть беспечным. Если вечно отказывать себе в радостях и утехах, утратишь в себе животворный дух весны и уподобишься мертвящему дыханию осени. Как же тогда помогать жизни вещей?
18. Когда на сердце светло, в темном подземелье блещут небеса. Когда в мыслях мрак, при свете солнца плодятся демоны.
19. В теплую погоду все живое растет, в холодную — умирает. Те, кто холоден душой, не смогут познать радость, даже если их осенит милость Небес. Только те, у кого горячее сердце, могут изведать вечное счастье и неизбывную любовь.
20. В покое очищаются мысли, и ты видишь истинную суть сердца. В праздности дух становится легким, и ты прозреваешь истинный исток сердца. В безмятежности помыслы становятся глубокими, и ты постигаешь истинную основу сердца. Для того чтобы узреть свое сердце и прикоснуться к подлинному, нет ничего лучше этих трех состояний.
21. Не бывает красоты, которой не противостояло бы уродство. Если я не стремлюсь казаться красавцем, кто сможет приписать мне уродство? Не бывает чистоты, которой не противостояла бы грязь. Если я не стремлюсь казаться чистым, кто сможет вымазать меня грязью?
22. Радость в сердце — веселый блеск звезд и ликующее сияние облачных высей. Гнев в сердце — ярость грозы и неистовство ливня. Любовь в сердце — ласковый ветер и сладкая роса. Одержимость в сердце — палящее солнце и морозный иней. Как же можно жить без сердца? Следуй всем превращениям, происходящим в нем, будь безмятежен, ничему не препятствуй, и тогда будешь жить одной жизнью с Великой Пустотой.
23. Есть одно изречение, гласящее: «Поднимаясь в гору, имей мужество пройти по обрывистой тропе. Идя по снегу, имей мужество пройти по скользкому мосту». В слове «мужество» заключен глубочайший смысл. Если на опасных поворотах жизни и на ухабах мирских путей тебе не достает мужества, непременно застрянешь в какой-нибудь заросшей бурьяном яме.
24. Живя среди людей, не обязательно все делать так, как требуют правила хорошего тона, но и не следует совершенно пренебрегать приличиями. Лучше вести себя так, чтобы не возбуждать в людях неприязнь и не вызывать их восхищения.
25. Персик и слива красивы на вид, но их красоте не дано обладать долговечностью сосны и кипариса. Груши и абрикосы сладки на вкус, но их сладость не обладает стойкостью аромата апельсинов и мандаринов. Можно ли сомневаться в том, что пышная, но быстротечная красота не сравнится с красотой скромной, но долговременной и что ранние цветы не сравнятся с поздними плодами?
26. В безмятежности и покое обыденного существования прозреваешь правду жизни. В тишине и бесцветности повседневного бытия постигаешь истинную природу сердца.
27. Нельзя не видеть: из всех дел самое приятное — безделье, а великая правда безыскусной жизни превыше самой тонкой изощренности.
28. Услышав удар колокола в ночной тишине, пробуждаешься ото сна, в котором видишь сны. Созерцая отражение луны на глади вод, прозреваешь сущность помимо всех сущностей.
29. Сердце, в котором исчезло желание обладать чем-либо, — все равно что осеннее небо, прояснившееся после ненастья, и океан, успокоившийся после бури. Если рядом оказываются цитра или книга, ты попадаешь в Каменные палаты Киноварной горы.
30. Решившись остановиться, остановись не медля. Ведь если ждать благоприятного часа, и женитьба не уменьшит забот, и уход в монахи не прибавит мудрости. Когда-то один человек сказал: «Хочешь уйти — уходи, не мешкая. Если дожидаться удобного случая, он никогда не придет*. Вот воистину замечательное суждение
31. Потеряй, а потом потеряй желание терять. Тогда, выращивая цветы и сажая бамбук, станешь другом Небывалого учителя. Забудь то, что уже не забывается. Тогда, возжигая благовония и заваривая чай, не будешь ждать юношу в белых одеждах.
32. Вдоль горного ручья, поросшего соснами, пройдись в одиночестве с посохом в руке. Замри и почувствуешь: облака наполнили складки ветхого халата. Подремли с книгой у окна, заросшего бамбуком. Проснешься и увидишь: луна забралась в истертое одеяло.
33. Жару в доме нет нужды устранять. Устраните раздраженность жарой, и ваше тело всегда будет пребывать в прохладных покоях. Бедность нет нужды гнать прочь. Прогоните обеспокоенность бедностью, и ваше сердце всегда будет пребывать в чертогах радости и довольства.
34. Воды реки бегут, не останавливаясь ни на миг, а на берегу не слышно ни звука. Так постигаешь безмолвие среди шума. Горы высоки, а облака минуют их, не встречая преград. Так открываешь тайну погружения в беспредельное.
35. Если ты захвачен страстями, будешь видеть волны даже на поверхности замерзшего пруда и не обретешь покоя даже в тишине горного леса. Если ты взрастил в себе пустоту, удушливая жара будет веять тебе прохладой, и ты не будешь слышать шума, даже стоя посреди оживленного рынка.
36. Яофу говорил: «Тот, о ком прежде говорили, что это я, ныне уже другой. А я, о котором еще не знают сегодня, станет неизвестно кем в будущем». Тот, кто будет всегда помнить эти слова, сможет освободить свое сердце от всех пут и оков.
37. Если хотя бы раз оглядеться хладнокровно посреди горячности и суеты, можно избавить себя от многих горьких сожалений. Если посреди безразличия и разочарования появится хотя бы одно увлечение, можно познать истинный вкус многих вещей.
38. Если где-то есть счастливая страна, наперекор ей туг же появится страна несчастий. Если есть красивый вид, против него непременно возникнет уродливый пейзаж. Только довольствуясь обычной пищей и любуясь неброскими красотами, можно жить в покое и радости.
39. Когда в тишине до слуха доносится шум сосен в лесу и журчание ручья среди камней, постигаешь безыскусную музыку Неба и Земли. Когда видишь луг, утопающий в тумане, и облака, плывущие в воде, словно развертываешь перед собой живописный свиток природы.
40. Если в сердце не гуляют ветер и волны, где бы ты ни был, тебя будут окружать голубые горы и зеленые рощи. Если ты поймешь, что небесная природа все поддерживает и вскармливает, всюду вокруг тебя будут резвиться рыбы и парить коршуны.
41. Рыбы резвятся в воде и там забывают друг о друге. Птицы парят на ветру, но не знают, что такое ветер. Поняв это, можно сбросить с себя бремя вещей и до конца дней наслаждаться безыскусностью жизни.
42. Пусть тебя не смущают награды и унижения. Со спокойным сердцем смотри, как распускаются и опадают цветы в саду. Пусть успехи и неудачи не пробуждают в тебе дум. Безмятежно смотри, как плывут в небе облака.
43. В ясную погоду при светлой луне всякой твари небесной вольно летать где угодно, но мотыльки бросаются в огонь свечи. У чистого родника среди зеленой травы вольно есть и пить всякому зверю, но совы кормятся тухлыми мышами. Увы! Много ли в мире людей, которые не уподобляются мотылькам и совам?
44. В сердце человека есть мир подлинного. В нем не слышно звуков свирелей и струн, но всегда царит радость. В нем не обоняешь ароматы чая или курительных свеч, но всегда разлито чистое благоухание. Очисти разум и отрешись от вещей, забудь о мыслях и предоставь телу свободу — тогда сможешь туда проникнуть
45. Когда в душе царит безмятежность, даже кутаясь в рогожу, вбираешь в себя дух гармонии Неба и Земли. Когда в сердце царит довольство, даже питаясь отрубями, знаешь подлинный вкус жизни.
46. Обремененность вещами и свобода от вещей коренятся в нашем сердце. Для прозревшего правду даже лавка мясника и придорожная харчевня — все равно что царство Чистой Земли. Не изведавший прозрения, даже окружая себя цитрами и журавлями, цветами и травами, не вырвет демонов из своего сердца. Одно изречение гласит: «Для того, кто прозрел истину, мир пыли — все равно что мир воистину сущего. Тот, кто не прозрел истину, даже уйдя в монахи ничем не отличается от самого пошлого мирянина». Верьте этим словам.
47. Очарование цветов, раскачиваемых ветром, и чистота снегов, озаряемых луной, понятны только тем, кто отрешен от мирской суеты. Прелесть свежей листвы и обнаженных ветвей над ручьем, красоту молодых побегов из старых стволов бамбука среди камней могут оценить лишь те, кому не ведома суетность.
48. Сердце не есть то, чем оно предстает нам. Что же в нем созерцать? Будда говорил, что тот, кто
49. Когда разум приходит к покою, начинаешь ценить свет луны и дуновение ветра и понимаешь, что в заботах мирской жизни нет необходимости. Когда в сердце своем ты далек от мирской суеты и не испытываешь потребности красоваться перед людьми, зачем тосковать по безлюдным горам?
50. Когда восходишь на вершину, на сердце становится легко. Когда стоишь над рекой, мысли уносятся далеко. Когда читаешь книгу в снежную ночь, душа очищается. Когда напеваешь мелодию на вершине холма, чувствуешь прилив сил.
51. Созерцать наполовину раскрывшиеся цветы, а за чашей вина лишь слегка захмелеть доставляет удовольствие. Вид осыпающихся цветов и разнузданного пьянства неприятен. Ко всему законченному и доведенному до крайности следует относиться с большой осторожностью.
52. Прежде чем растить цветы и сажать бамбук, любоваться журавлями и наблюдать за рыбами, обрети в себе покой. Если же просто переселиться в красивую местность, окружить себя прелестными вещами, судить понаслышке о конфуцианской мудрости и твердить со слов Будды о пустоте всего сущего, что же тут изысканного?
53. Чтобы любоваться пейзажем, не обязательно отправляться далеко. Луна, глядящая в окно, может повергнуть нас в восхищение.
54. Продолжительность времени определяется нашим восприятием. Размеры пространства обусловлены нашим сознанием. Поэтому, коли дух покоен, один день сравнится с тысячей веков, а коли помыслы широки, крохотная хижина вместит в себя целый мир.
55. Дорога, на которой люди соперничают друг с другом, узка. Отступить на ней один шаг — значит на шаг дать себе больше простора.
56. Сильный аромат недолговечен. Если слегка разбавить его, он будет устойчивее.
57. Завернувшись в рогожу, спать в горной хижине среди облаков и снегов: так можно сберечь бодрость духа.
58. Осушая чашу вина с листочком бамбука, слушать шум ветра и любоваться луной: так можно отряхнуть с себя прах этого мира.
59. Весеннее цветение природы слишком волнует душу. Лучше внимать прохладному ветру и белым облакам осеннего дня, когда в воздухе носится аромат орхидей, а вода прозрачна и светла, как небосвод. В такую пору и душа, и тело становятся чище.
60. Когда вчитываешься в «Книгу Перемен» у окна в рассветный час, видишь, как роса на соснах вспыхивает каплями киновари
61. Когда беседуешь о канонах за столиком в полдень, слышишь, как звуки каменных пластин откликаются шороху ветра в зарослях бамбука.
62. Как же, спрашивается, Учитель мира поведал истину? «Будучи в мире, будь вне его. Потворствовать желаниям — страдание. Пресекать желания — тоже страдание». Эти наставления каждый из нас должен претворить в своей жизни.
63. Болезни старости зарождаются в молодые годы. Пороки закатной поры жизни закладываются в пору расцвета сил. Поэтому благородный муж особенно осмотрителен в те времена, когда у него всего в достатке.
64. Горевать о том, что выпадают волосы и редеют зубы, значит верить умиранию обманчивой видимости. Слышать, как поют птицы, и видеть, как распускаются цветы, значит постичь истинную природу всего сущего.
65. Если заболит печень, испортится зрение. Если заболят почки, ослабнет слух. Болезнь гнездится там, где она не видна, а проявляется в том, что всем заметно.